Интервью

Красная площадь. (Фото: «Nautilus»)

Он был главным экономическим советником в Кремле и отвечал за крупные реформы.

Эдуард Штайнер, Die Presse:

Начнем с Владимира Путина. Вы были его главным экономическим советником. Изменился ли с тех пор его характер?

Андрей Илларионов:

И да, и нет. Главные черты характера остались теми же. Он тщательно просчитывает свои шаги, действует рационально и целенаправленно. Педантично планирует свои действия. Продумывает возможные варианты. Внимательно относится к деталям, слушает советы экспертов.

Однако, по мнению Джо Байдена, он просчитался с войной против Украины.

В этом деле тоже не все так просто. Многие судят о Путине, исходя из своего опыта жизни в цивилизованном демократическом обществе. Но у него другие критерии. По его мнению, он все еще может выиграть. Конечно, ему не удалось поставить под контроль всю Украину, даже ее половину.

Но он думает, что он уже добился присоединения четырех новых украинских территорий. Даже если за это пришлось заплатить смертями 90 тысяч человек, то

он цинично-расчетливо может сказать, что это был стОящий гамбит – он пожертвовал «пешку», с помощью которой получил «ферзя» – территорию с населением в 6-7 миллионов человек.

Путин с 2000 года регулярно говорит о необходимости решения демографической проблемы России.

 

Перейдем к экономике: Международный валютный фонд (МВФ) теперь ожидает в 2022 году падения ВВП России всего на 3,4 процента ВВП вместо прежних шести процентов. А на 2023 год – минус 2,3 вместо 3,5 процента. В чем мы до сих пор ошибались в наших прогнозах? Мы смотрим не на те показатели?

Хорошо, что вы спросили об этом. Многие любят говорить об ошибках Путина, мало кто хочет признавать свои собственные ошибки. Большим заблуждением многих наблюдателей стала оценка масштабов интеграции России в мировую экономику и мировое сообщество. Если и есть интеграция, то это односторонняя ориентация на экспорт нефти и газа.

Из-за роста цен на энергию с начала войны России удалось заработать на энергетическом экспорте как минимум столько же, сколько и раньше.

Однако есть признаки реальной надвигающейся катастрофы, о которой Путин не хочет говорить, потому что это для него опасно. На которую на Западе тоже мало кто обращает внимание.

 

А что это?

Состояние золотовалютных резервов. В этой сфере катастрофа для Путина приближается довольно динамично. За семь с половиной месяцев войны официальные резервы сократились на 16 процентов. Даже это сокращение выглядит довольно существенно. Но это только часть картины.

 

Нарисуйте ее всю!

За шесть дней до начала войны международные резервы России составляли 643,2 миллиарда долларов. С тех пор они сократились на 102,5 миллиарда долларов, или на 16 процентов. Но официальная оценка включает в себя примерно 300 миллиардов долларов, замороженных западными санкциями, и теперь к ним у России нет доступа.

Получается, что вскоре после начала войны в распоряжении России осталось ликвидных резервов лишь на 343 миллиарда долларов.

Если учесть последующее сокращение ликвидных резервов на 102,5 миллиарда, то в распоряжении Кремля сейчас остается только 240 миллиардов долларов – то есть сокращение резервов произошло на 30 процентов!

Деньги пошли на войну?

Объем сокращения резервов на 102,5 миллиарда близок к сдержанным оценкам военных расходов Кремля. Какой вывод можно сделать из этих фактов? Если бы Запад не заморозил 300 миллиардов долларов в начале войны, то, учитывая среднемесячный темп сокращения резервов, их хватило бы на 47 военных месяцев. Так что Путин мог рассчитывать почти на четыре года войны.

Из-за введения западных санкций ликвидных резервов стало хватать в феврале чуть более чем на два года, а сейчас, в сентябре, – только на 17-18 месяцев.

К тому же часть резервов деноминирована в СДР (специальных правах заимствования), а также находится на счете резервной позиции России в МВФ, ликвидность этой части резервов ограничена. Кроме того, 130 миллиардов долларов резервов – это золото, на его использование также наложены санкции. Получается, что резервов хватит в лучшем случае лишь на год.

 

Предположим, что резервов больше нет. Что тогда?

Если центральный банк не сможет больше предложить доллары экономическим субъектам, желающим обменять рубли на доллары, то начнется валютная паника, т.н. «набег» на банки, валютная катастрофа. Когда же рушатся банки, то экономика может остановиться в мгновение ока, что может привести войну к концу. Из-за войны заметно выросли бюджетные расходы.

А финансировать их будет трудно, поскольку теперь Россия не сможет экспортировать больше нефти и газа, так как в силу вступают западные ограничения на российский экспорт.

 

Путин мог бы поднять налоги, высосать из корпораций вроде «Газпрома» особые дивиденды, как он это уже делает, или же выпустить государственные облигации.

Во всех трех случаях он действительно может получить дополнительные рубли, но во время войны он вряд ли получит валютные кредиты за границей. Однако он тратит рубли, а экономические субъекты хотят эти рубли обменять на доллары.

Путину нужны доллары — не только для того, чтобы закупать зарубежные товары или же платить своим дипломатам и шпионам за границей, но и для поддержания баланса между рублями и долларами внутри страны.

Если он не сможет этого сделать, то тогда рублю грозит девальвация, экономике – инфляция, а банкам – бегство депозитов. В конечном итоге это может привести и к политической катастрофе. Такого развития событий Путин опасается, но именно к этому сценарию Россия постепенно приближается.

В условиях войны динамика золотовалютных резервов является более важным показателем, чем динамика ВВП, за которой обычно следят.

 

Как Путин будет реагировать на истощающиеся резервы? Он станет более непредсказуемым?

Это вопрос не будущего, это настоящее, это уже видно. Путин уже предпринял ряд агрессивных мер. Это отражение отчаяния, его охватившего. Он хочет закончить войну путем ее эскалации.

Но нехватка денег, наверное, является не единственной причиной?

Есть еще две причины. Во-первых, это малоприятное осознание того факта, что он не может выиграть войну на истощение, какую он вел между концом марта и концом августа, причем не только финансово, но и с точки зрения потерь военной техники, которые резко возросли.

 

А другая причина?

Внешнеполитическая – изменение позиции Китая. В начале февраля этого года Путин смог договориться с товарищем Си о так называемом «всеобъемлющем стратегическом партнерстве» между Россией и Китаем. И он очень рассчитывал на него.

Если бы китайцы действительно помогли Путину, то Украине пришлось бы очень тяжело. Хотя Путин отправлял своих посланников в Пекин, но Китай на них не реагировал.

Вот почему Путин так рассчитывал на первую с начала этой стадии войны встречу лицом к лицу с главой китайского государства Си Цзиньпином, состоявшуюся 15 сентября в Самарканде. Но Си отказал ему и в военной и в экономической помощи. Более того, теперь Китай также дистанцируется от Путина внешнеполитически.

Так что если и есть что-то, в чем Путин действительно полностью просчитался, так это в отношении позиции Китая.

Усиливающееся дистанцирование Пекина от Кремля — это для Путина действительно удар ниже пояса.

 

Каковы последствия?

Теперь Путин хочет во что бы то ни стало закончить войну быстро. Поэтому он запустил процесс эскалации, с помощью которого он поднимает ставки, чтобы иметь козыри на переговорах по достижению для себя более-менее приемлемого соглашения. Он пытается запугать Украину, Европу и США, чтобы добиться урегулирования путем переговоров.

И вы уже видите сигналы на Западе — начиная с Виктора Орбана и Папы Римского до Илона Маска, предлагающих мирные переговоры.

К сожалению, в деле запугивания западной общественности Путина поддержал Джо Байден, заговоривший о надвигающемся ядерном Армагеддоне. Лишь премьер-министр Великобритании Лиз Трасс заявила, что на ядерный удар Британия ответит ядерным ударом. Именно так должен был бы реагировать весь коллективный Запад.

Именно поэтому Путин хочет получить встречу с Байденом, потому что это одновременно и самый важный человек на Западе и это наиболее напуганный человек на Западе.

Кто в России имеет наибольшее влияние на Путина?

Наибольшее влияние на Путина имеет Си Цзиньпин. Как мы только что убедились, он оказался более влиятельным, чем все путинское окружение в Москве. Кажется, Запад этого еще не понял.

 

Какова нынешняя атмосфера в Кремле? Там царит хаос? Страх?

Признаков хаоса не видно. Путинское окружение продолжает работать дисциплинированно и выполняет его поручения. Но они все больше опасаются того, что будет с ними, если не удастся договориться с Западом.

Но они полагают, что с Западом договориться может только Путин. Поэтому ожидать от них его свержения вряд ли следует.

 

Что, если он не сможет добиться соглашения?

Тогда начнется приближение конца режима. Экономически и политически. Так как они все зависят от Путина, то пойдут ко дну вместе с Путиным.

* * *

Эдуард Штайнер

«Die Presse»

«Континент USA»

/КР:/
Бесконечно играть на грани фола, царёк не сможет и его режим рухнет.../