Героический или революционный классицизм появляется на исходе восемнадцатого столетия, в преддверии Французской революции — отсюда свободолюбивый пафос и публицистичность высказывания. Его творцы используют инструментарий уходящей эстетики для прославления идеалов новой эпохи, а на помощь им приходят сюжеты древней истории — прежде всего республиканский Рим как образец гражданской доблести.
Жак Луи Давид. Сабинянки, останавливающие битву между римлянами и сабинянами. 1799 год
Романтизм велел живописцам отказаться от заданных схем и творить свободно, подчиняясь чувству и фантазии. Во многом из-за этого романтизм в живописи разнообразен и его трудно охарактеризовать в категориях техники. Романтики внимательно выбирали эмоционально выразительный колорит (например, «печальные» тона). Природа для романтиков перестает быть фоном — она становится дикой и необузданной, а пейзаж (часто пустынный) становится «пейзажем души». На уровне сюжета романтики реабилитируют современность и Средневековье, на уровне эмоций — меланхолию, тоску, подавленность и любовные муки.
Академизм создавался на основах правил европейских академий изящных искусств. Академисты ориентировались на античных творцов и классиков прошлого (Рафаэля, Рубенса, Пуссена), изображали идеализированную красоту, полагались на точность рисунка и равновесие форм, гармоничность красок и оттенков (совмещали рисунок неоклассицизма с цветовой гаммой романтизма), ратовали за совершенство в мельчайших деталях. Художники академий рисовали обнаженное тело тем охотнее, чем целомудреннее оно выглядело.
Бидермейер — немецкое (и австрийское) искусство первой половины века, по большей части декоративно-прикладное. Живопись бидермейера отражает буржуазные ценности владельцев одноименнной мебели: правильные формы, скупой колорит, сентиментальность, поэтизация маленьких жизненных радостей. Этому способствовали политические заморозки: от социальных тревог художников тянуло сбежать в семейную идиллию.
Назарейцы были немецкими романтиками, тосковавшими по духовности Средневековья и раннему итальянскому Возрождению. «Упадочному», наднациональному классицизму и академизму они противопоставляли религиозную строгость и монументальность: рисовали фрески, изучали примитивистов, отказывались от мифологических сюжетов в пользу библейских или исторических и работали в кельях, ища идеалы для воплощения не в природе, а в душе. Чудаческая группировка смогла одновременно повлиять на два враждовавших между собой течения второй половины девятнадцатого века — академистов и прерафаэлитов.
Прерафаэлиты вслед за назарейцами страстно отринули правила академизма, провозгласив ориентацию на живопись Средневековья и Возрождения, — но только до Рафаэля. Это значило, что роскоши и величию они предпочитали строгость и правильные формы. Изысканный и элегантный рисунок эти неоромантики совмещали с насыщенной цветовой палитрой. Борясь с условностями академизма, они обращались как к сюжетам из средневековой истории, так и к современной буржуазной жизни, как к Шекспиру, так и к озерной школе. От романтиков прерафаэлиты унаследовали эмоциональность, ностальгию и тонкость символики.
Маккьяйоли — тосканские художники, самостийные итальянские импрессионисты. Название группировки происходит от слова macchia — «пятно», поскольку их техника основывалась на свободном распределении по плоскости сочных цветовых пятен, образующих динамичные светотеневые контрасты. Маккьяйоли отказались от религиозных и мифологических сюжетов в пользу более демократических и декларативно работали не в мастерских, а на открытом воздухе.
Реализм был скандален в тематике: отбросив мифологию, религию и историю, он сосредоточился на современности. Реализм был скандален в сюжетах: отбирал те, которые раньше считались низкими и пошлыми. Реализм был скандален в формате: эти низкие сюжеты он изображал на гигантских полотнах, ранее предназначенных только для академической исторической живописи. Реализм был скандален политически: нападал на ханжескую буржуазию. Но единой школы он не создал — каждый художник-реалист был волен отображать действительность в меру своего понимания.
Импрессионизм запечатлевал зрительные реакции на окружающий мир в его конкретных состояниях — меняющемся освещении, подвижности воздушной среды. Четкие раздельные мазки смешиваются в глазу зрителя в сложные тона. Метод импрессионистов родился в условиях работы на пленэре — открытом воздухе: художники передавали тончайшие нюансы освещения, воспроизводя природу в изменчивости. В основе импрессионизма лежит научная теория цвета как производного от белого (солнечного) света; импрессионисты утвердили новое видение окружающей реальности, показав, что глаз — послушный инструмент человеческого мозга.
Пуантилизм — одно из первых художественных течений неоимпрессионизма. В отличие от своих предшественников, с натуры художники делали только этюд, а потом шли работать в мастерскую. Вместо смешивания пигментов различных цветов на палитре они использовали чистые цвета, но в виде мельчайших точек. Пуантилисты писали точечными мазками, добавляя к основному цвету дополнительные — контрастные. Художники предполагали, что разные цвета сольются на сетчатке глаза, — как это происходит при восприятии солнечного цвета и света в природе.
Дивизионизм довел работу над восприятием цвета, интуитивно начатую импрессионистами и продолженную пуантилистами, до логического завершения, положив его на полностью научную основу. Если для пуантилистов главными все же были точки, то дивизионисты были не против удлиненных мазков и пятен; главное, что они всерьез полагались на оптическую теорию и разделение цветов. С помощью рациональной техники они надеялись сделать картины ярче, лучше передать ощущение световоздушной среды.
Эстетизм отрекался от конкретных сюжетов и дидактики, ведь, по его догме, искусство автономно и самодостаточно. В этом смысле художники-эстетисты были полноправными современниками Готье, Гюисманса и Уайльда. Эмоции зритель должен был получать не от предмета изображения, а от красоты искусства ради искусства; вместо этики ему обычно предлагали эротику. К эстетистам иногда причисляют и тех, кто изображал античные сюжеты, видя в них исключительно источник декадентствующего гедонизма.
Символизм знаменовал усталость от реального, рационального, современного, прогрессивного, позитивного. Художники пытались указать на инобытие — ирреальное, неясное, невыразимое. Отсюда метафоричность, установка на неоднозначность интерпретации; отсюда и неизбывный пессимизм по отношению к здешнему миру, сумрачность и меланхолия. Как и романтизм, символизм — целое течение в культуре, поэтому однозначно опознаваемого живописного символизма не существует.
Ар-нуво, либерти, югендстиль, сецессион, модернисмо, просто модерн — так в разных странах назывался стиль, прежде всего важный в архитектуре, интерьере и прикладном искусстве. Этот стиль пытался охватить, украсить собой все области жизни. Поэтому живопись модерна прежде всего декоративна, однако сочетает орнаментальность с утонченным колоритом и четкостью человеческих фигур на переднем плане. В философии модерн много взял у символизма, поэтому в нем так много женских образов.
Постимпрессионизм — собирательное название для разных течений, которые отталкивались от импрессионизма. Все, кого собирают под этой вывеской, отошли от фиксации непосредственного впечатления от действительности в пользу ее более глубокого осмысления, преображения или развоплощения. Отсюда — новая материальность: иные формы, смелые мазки, особые отношения с цветом и линией.
Сезаннизм назван в честь Поля Сезанна, который перенес акцент с импрессионистической колористики (разложения сложных оттенков на чистые цвета) на пластические объемы, моделированные цветом. Он считал, что надо не фиксировать мгновенные впечатления от действительности, а изучать ее. Сезанн воспринимал видимое аналитически, сводя его до структурных закономерностей формы и осмысляя природные формы через взаимодействие простейших геометрических тел: цилиндра, конуса, сферы. Сезанн повлиял на развитие живописи начала XX века как мало кто другой; как и их учитель, сезаннисты пытались постигнуть сущности природы и фиксировать на холсте то, что в ней неизменно; определить контраст между неподвижностью натуры и кажущимся движением живописи.
