«Да, это – не Харрере. Это – гораздо хуже», — подумал бы в эти дни хрестоматийный Остап Бендер, снимая со стены диктаторский портрет Мугабе и меняя его на свежий генеральский.
Наверное, за минуту до расстрела Николае Чаушеску думал о том, что этого не может быть, что его любит 93 процента румын, и что сейчас из-за угла выскочат его ярые фанаты и спасут, отбив от разбушевавшихся заговорщиков.
Возможно, на то же самое надеялся и Саддам, скитаясь по пещерам, пока его не изловили, не осудили и не накинули на шею крепкую веревку. И Муаммар думал о том же. Не каждому диктатору выдается шанс умереть в своей постели, как посчастливилось генералу Франко.
Правда, пока он плавно отходил в мир иной – вокруг уже бушевали нешуточные страсти по поводу дальнейшего государственного обустройства Испании. Но его это мало заботило: мечта сбылась, ему удалось править пожизненно.
Такое счастье выпадает единицам, и это – скорее исключение в узком диктаторском кругу. Можно только представить, какой ужас охватывал Адольфа, смотревшего на руины Берлина и вспоминавшего, как еще несколько лет назад на этом самом месте гордо возвышался его могучий Рейх, казавшийся непоколебимым в своей монолитности.
Как говорят доморощенные альтернативщики – «а ушел бы в 1938-м – и остался бы в истории великим рейхс-канцлером». Нет, не ушел бы, потому что он приходил к власти навечно – в парадигме понимания собственной исторической роли.
Эту же наивную формулу пытаются примерить и к нашему обветшалому политическому андроиду: мол, надо было уйти в 2008-м и не возвращаться. Пусть бы правил Медведев, а потом еще кто-нибудь, и не было бы всех этих фатальных ошибок с Крымом, Донбассом и Сирией.
И Тереза Мэй не произносила бы с трибуны антикремлевских речей, и никакие санкции не терзали бы нашу полудохлую экономику. И Трамп не извивался бы ужом перед Конгрессом, и Манафорт бы не дрожал. А главное – россияне не сходили бы с ума от ненависти ко всему миру и не готовили бы детей к «решительной схватке с Западом, когда позовет дядя Вова».
Нет, он приходил не для того, чтобы уйти. Родовая травма в виде взорванных в 1999-м году домов с мирными жителями не оставляла ему ни единого шанса, а все последующие события – начиная со «второй чеченской» и подлодки «Курск», и заканчивая новейшими преступлениями – на сто процентов исключили его мирный уход.
Тут либо силовое свержение, либо – «дружеская эвтаназия». Третьего не дано. Деморализованное население – не в счет. Большинство прекрасно понимает, что это – фиаско, и что так дальше жить нельзя, и что невозможно бесконечно падать в пропасть – политическую, экономическую и моральную: однажды она закончится скалистым дном, и мы разобьемся на мелкие кусочки.
Но это – самоубийство: идти с голыми руками или условными вилами на легион вооруженных до зубов мясников из Росгвардии. Посему и звучит из их уст обреченное «от нас ничего не зависит». Тактически путинизм победил: жестко нагнул и погрузил население всей России в состояние изнасилованной жертвы.
И ведь никому не пожалуешься – обязательно услышишь в ответ: «сами виноваты, вы же лично, за ручку ввели этого серийного убийцу в Кремль и самозабвенно участвовали в его развратных оргиях – отчего ж теперь скулите?..» И ведь не возразишь…
Демократическая общественность, стригущая купоны с «выборных процессов в рамках законодательства», продолжает выть об «объединении и сплочении общества вокруг кандидатов, противостоящих кремлевскому абсолютному злу». Одно дело – если бы прикалывались и троллили (хотя в данной ситуации – какие уж тут приколы?), но их лица серьезны и лбы – наморщены. Мир праху твоему, ПАРНАС. И с либеральными святыми упокой, Господи, яблочный огрызок…
Получается, что позиция «лучше ужасный конец, чем ужас без конца» — самая продуктивная в ситуации, когда уже разрушено все, а на руинах государственности массам демонстрируют яркую, но совершенно пустую голограмму. Не поддерживать никого, не участвовать ни в чем, не собеседовать и не соприкасаться – единственный шанс сохранить самого себя в эпоху контролируемого политическими мародерами хаоса. «Спасись сам – и вокруг тебя спасутся тысячи» — последний рецепт, выписанный для невольников мучительно умирающей империи.
Перед смертью не надышишься, и всех интересует ответ на единственный вопрос: «А скоро ли это случится, и когда, и больно ли это будет?» Это будет больно, дорого и страшно. А в исторической перспективе – достаточно скоро. Потому что уже сформировались две стороны с почти не пересекающимися интересами.
Одни заинтересованы сохранить то, что украли и исключить ответственность за содеянное, вторые – сменить оборзевшую государственную шваль, не пролив ни капли собственной крови, и также исключив ответственность за то, что натворили первые от их имени и под их пьяное улюлюканье. «Уход от ответственности» — вот та самая точка пересечения интересов, что держит и объединяет их, как маленький гвоздь – ножницы в руках убийцы.
И до тех пор, пока эта настоящая, а не ложная «патриотическая скрепа», не будет извлечена из данной конструкции – она продолжит резать, колоть и кромсать всех без разбору. Это называется «ментальность». Ведь и Путин, и Сечин, и даже подставленный им Улюкаев вышли из нас самих.
И обезумевший мент Евсюков, стрелявший в гастрономе, и отморозок Моторола, и террорист Губарев, позировавший на месте крушения сбитого MH-17. Это все – мы, со своим ментальным гвоздиком безответственности. А они – лезвия, волею судеб оказавшиеся на острие наших ножниц. Ибо – «а поставь тебя – ты бы не воровал, не подставлял, не насиловал?..»
А в Зимбабве все закончится хорошо. Ибо правильно сделали, что свергли Мугабе. Потому что это – вопиющая дикость: в XXI веке пожирать человечину с кетчупом. Цивилизованнее надо быть, и употреблять ее под майонезом…
САША СОТНИК
0
